Не опубликовано.

 

МИРАЖИ И ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ.

С.В. Багоцкий

 

В последнем романе замечательного русского писателя Владимира Федоровича Тендрякова (1923-1984) «Покушение на миражи» идет речь о проблемах, волновавших мало-мальски мыслящих людей наверное во все времена и во всех странах. Мечта о совершенном обществе сопровождала человечество на всем его историческом пути, порождая героические подвиги и чудовищные злодеяния. Об этой мечте и о людях, пытающихся найти пути ее воплощения в жизнь и рассказывает роман.

Его главный герой - ученый-физик профессор Гребин, на определенном этапе своего жизненного пути занявшийся несколько странным для респектабельного ученого делом – составлением математической модели исторического процесса. Впрочем, с точки зрения современной науки особой ереси здесь нет. Математическое моделирование биологических, экономических и социальных систем – весьма распространенный и пользующийся заслуженным уважением метод исследования. К тому же выводы, к которым пришел проф. Гребин могут быть, в принципе, получены и без использования сложного математического аппарата. Что и было сделано несколько ранее мыслителями, чья мысль двигалась в русле социально-экономической концепции, именуемой марксизмом. Без помощи математики пришел к ним и сам В.Ф. Тендряков.

Конструкция «Покушений на миражи» сходна с конструкцией известного романа про Мастера и Маргариту. Действие обеих романов построено на осмыслении нашими современниками дел давно минувших лет. И оказывается, что события лет минувших самым непосредственным образом связаны с современной действительностью. Люди прошлого напряженно искали решения тех же проблем, которые самым живейшим образом волнуют и наших современников.

В обеих романах развивается одна и та же мысль: подлинная мудрость состоит в понимании проблем или, как сказал бы мудрый философ, «противоречий окружающего мира». Эти противоречия понимает и всех душой чувствует Мастер, но, увы, они  недоступны ученейшему М.А. Берлиозу; вернее, на чисто умственном уровне может быть и доступны, но душою не прочувствованы.  Поэтому вся необъятная ученость Берлиоза оказывается бесплодной, а сам Михаил Александрович уходит в небытие. Носителем подлинной мудрости оказывается Мастер, но не потому, что он, в отличии от Берлиоза, верит в Господа Нашего Иисуса Христа, но потому, что понимает человеческое содержание Великой Легенды. И именно общение с Мастером позволило юному поэту Ване Бездомному преодолеть замешанный на дешевом богохульстве поверхностный атеизм и стать настоящим ученым, изучающим историю мировой культуры.

«Покушение на миражи» написаны в другое время и в другой исторической обстановке, когда юные потомки Вани Бездомного плавно перешли от богохульства к хуле на Карла Маркса, пока еще официально не одобряемой, но зато вознаграждаемой улыбками юных особ. Кроме того, в наш век научно-технического прогресса Мастер (проф. Гребин) не роман пишет, а математическую модель разрабатывает. Самой модели читатель, разумеется, не видит и оценить не может; он читает серию повестей об Апостоле Павле, Томмазо Кампанелле и некоторых других исторических персонажах. Такие замечательные повести мог бы написать и булгаковский Мастер, тем более, что в романе не хватает повести о самом Иисусе Христе. Тендряков, по-видимому, просто не счел нужным писать то, что уже было написано Булгаковым.

Итак, профессор Гребин со своими молодыми сотрудниками – программистом Ириной, физиком Мишей («Дедушкой») и историком Толей («Сурочком») разработали модель и запустили программу на ЭВМ ЕС-1065.

 

«Страхом и ненавистью охвачен мир. Никто на Земле не чувствует себя в безопасности. Никто – ни обожествленный при жизни владыка Вселенной римский император, ни самый ничтожнейший из презренных рабов. У каждого – хронический страх за себя, у каждого – непреходящая ненависть к другому. В кошмарном мире только отчаянной отвагой можно подавить ужас, а ненависть – только предельной любовью.»

 

Ненависти противопоставило любовь массовое социальное движение, ставшее в дальнейшем мировой религией – христианство. У его истоков стоят Иисус Христос и Апостол Павел.

Одного весьма уважаемого историка как-то спросили: «А существовал ли Иисус Христос?» Историк ответил контрвопросом «А существовал ли Евгений Онегин?» С одной стороны, состоятельный и разочарованный в жизни барин по имени Евгений Онегин вроде бы и не существовал, а с другой стороны, он был «типичным представителем» и, тем самым, индивидуумом в некотором смысле более реальным, чем многие физически реальные индивидуумы.

Если мы посмотрим на Евангелия как на чисто литературное произведение, то без труда увидим в Иисусе Христе старшего брата Тиля Уленшпигеля и Ходжи Насретдина, Дон Кихота и Хулио Хуренито. Веселый и мудрых бродяга, путешествующий по миру вместе со своими друзьями и издевающийся над жадными и тупыми обывателями неоднократно появляется в литературе самых разных стран. Но сочетание подобного романа с трагическим концом делает Евангелие уникальным произведением. Только через полторы тысячи лет в творчестве У. Шекспира литература вышла на такой уровень психологического анализа. Доброта и злоба, страдание и надежда, любовь и ненависть, героизм и предательство глядят для нас со страниц Великой Книги. Кто и когда написал первый вариант Евангелия – неизвестно, но несомненно одно: это был гениальный писатель.

Но все-таки для формирования массового движения такого масштаба, как христианство, гениального писателя мало; нужен гениальный мыслитель, политик и организатор. По поводу этого человека и церковная и светская история имеет более достоверные сведения. Он действительно существовал, звали его Савл, а в историю он вошел под именем Апостола Павла.

Только ли христианство должно почитать Апостола Павла? Когда в 1917 году революция провозгласила лозунг «Кто не работает, тот не ест!», люди, произносившие эти слова как то забывали, кому принадлежит их авторство. А вольный перевод слов Святого Апостола «Несть во Христе ни эллина ни иудея!» - «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» неизменно украшает  все  коммунистические издания.    

Апостол Павел, несомненно, наиболее яркий герой «Покушений на миражи». Более того, мы вправе сказать, что В.Ф. Тендряков открыл воспитанному в духе атеизма советскому читателю Апостола Павла, так же как М.А. Булгаков открыл нам Иешуа Га Ноцри. Вместе со своими героями В.Ф. Тендряков исследует логику мысли Апостола Павла и пытается понять его жизненный путь.

Путь этот был на первый взгляд крайне извилистым. Свою политическую карьеру Савл начал, выражаясь современным языком, в качестве главаря банды фашиствующих молодчиков, называвших себя «Слуги Синедрионовых». Эта банда, подкармливая сильными мира сего, устраивала погромы, расправляясь с инакомыслящими, и держала в страхе всю Иудею.

Но произошло чудо. Савл, посланный Синедрионом со специальной миссией в Дамаск, явился к лидеру тамошних христиан и сообщил, что по дороге ему явился Господь Наш Иисус Христос и с укоризной спросил: «Савл, Савл, зачем ты гонишь меня!?» В результате Савл раскаялся, порвал с прошлым и стал активным деятелем христианского движения.

Впрочем, чудеса повторяются. 1800 лет спустя молодой редактор буржуазной газеты доктор философии Карл Маркс неожиданно предложил свои услуги коммунистам.

В чем заключается идеология, созданная трудами Апостола Павла? Устами проф. Гребина В.Ф. Тендряков дает достаточно четкий и недвусмысленный ответ на этот вопрос. Оказывается, что понимание мировых проблем Апостолом Павлом и Карлом Марксом во многом сходно. Эта близость, как показал В.Ф. Тендряков, связана с одинаковым пониманием природы Мирового Зла.

По К. Марксу природа Мирового Зла лежит в объективной необходимости принуждения работника к труду. Эта необходимость порождает классово антагонистические формации и машину угнетения человека человеком. Общества, не создавшие наиболее эффективный для данного уровня развития производительных сил механизм принуждения человека к труду,  гибнут, не выдержав конкуренции.

Смена способов принуждения человека к труду знаменует собой наиболее глубокие повороты мировой истории. Развитие производительных сил делает старый механизм принуждения к труду нерациональным, а общества, его практикующие – неконкурентоспособными. В результате происходит смена механизма принуждения и  перестройка социальной структуры общества. Все это, разумеется, происходит не само по себе, а является результатом классовой борьбы в более или менее острых формах.

Выход за пределы классово антагонистических формаций и, тем самым, преодоление Мирового Зла, возможны будут лишь тогда, когда принудительный (как экономический, так и внеэкономический) окажется нерациональным и общества, его практикующие, не смогут конкурировать с обществами, от принудительного труда отказавшимися. Гипотетическое общество будущего, в котором участие или неучастие индивидуума в процессе общественного производства окажется актом полностью свободного выбора, К. Маркс назвал коммунистическим обществом.

Такова в общих чертах широко известная философско-историческая концепция Карла Маркса.

В.Ф. Тендряков и его герой проф. Гребин показали, что кажущаяся парадоксальной логика Апостола Павла становится понятной, если предположить, что исходная предпосылка и у Маркса и у Павла была одинаковой: первоисточник Мирового Зла – принудительный труд и преодолеть его можно будет лишь тогда, когда труд перестанет быть принудительным.

Как Апостол Павел, так и Карл Маркс ненавидят угнетение и угнетателей и, в то же время, понимают, что угнетение закономерно и необходимо в современных условиях. Как тот, так и другой мыслитель ищут пути для того, чтобы разорвать замкнутый круг и приходят к выводу, что преодолеть угнетение можно только одним способом – сделав его не нужным. Но как? 

На последний вопрос Апостол Павел и Карл Маркс отвечают по разному. Карл Маркс, живший в эпоху технического прогресса, уповает на развитие производительных сил. А Апостол Павел призывает трудящихся безропотно подчиниться исторической необходимости, делая тем самым ненужным механизм внешнего принуждения.  

С высоты 20-го века мы можем сколько угодно рассуждать об исторической наивности Апостола Павла. Но ведь он победил. Созданная Апостолом Павлом «партия нового типа» - христианская церковь, оказалась важнейшей силой феодальной революции, происходившей в первые века новой эры. Именно в рамках христианской субкультуры удалось сформировать «нового человека», приспособленного к жизни в условиях нового феодального общества. Более того, потенциал христианства оказался настолько сильным, что оно смогло сыграть аналогичную роль при переходе от феодализма к капитализму. Разумеется, как в том, так и в другом случае христианские идеалы оказались нереализованными, но человечество вступило в новые исторические эпохи.

Секрет христианства заключался, по-видимому, в том, что, блокируя традиционный стереотип поведения угнетенных,  оно расчищало площадку для формирования качеств, необходимых в новом обществе. Христианство разрушало рабскую психологию. Раб-христианин относился к своему труду так, как к нему должен относиться крестьянин. И поэтому его детям и внукам стать настоящими крестьянами было психологически легче. Ведь их психика не была деформирована в той степени, как психика раба.

Вслед за Иисусом Христом Павел призывает свою паству возлюбить врагов своих. Но этот призыв принимает весьма неожиданную форму:

«Если враг твой голоден – накорми его; если жаждет – напои его; ибо делая сие, ты соберешь ему на голову горячие уголья.»

Судя по этой фразе Святой Апостол, призывающий к любви, ненавидит угнетателей. Любовь к ним, выражаясь марксистским языком, является... формой классовой борьбы. И это очень четко подчеркивается Тендряковым, а впрочем и не им первым.

Сказать по правде, я не вижу чуда

Какого-либо в превращенье Савла.

Все, что читать мне раньше приходилось

Из книг сего тарсийского вояки

Уверило меня, что не менялось

Ничто в нем после чуда, кроме буквы.

 .................................................................

Он воевал отчаянно за веру

Так, как преторианец за обиду

Орлов Империи, одно и то же

Что знак ягненка или знак орла.

Леся Украинка «Руфин и Присцилла».

Авторы, пытающиеся противопоставить злодеев-большевиков агнцам-христианам забывают о мощной большевистской закваске людей, которые создали христианство. В некотором смысле у первых христиан эта закваска была даже сильнее, чем у настоящих большевиков: последние растратили свою энергию за несколько десятилетий, христиане сохранили ее на столетия.

Нет никаких сомнений в том, что и большевики, и первые христиане, так же, как старообрядцы и сектанты в лучшие времена своего противостояния цивилизованному миру принадлежали к одному психологическому типу. А какие лозунги проповедовались в те или иные эпохи – не столь уж важно.

Апостол Павел, живя  в России в 1918 году, стал бы, наверное, членом коллегии ВЧК. А если бы в первом веке нашей эры был реальный шанс устроить революцию, Апостол Павел ее бы обязательно устроил. Но шансов на победу революции не было. Поэтому пришлось думать, искать нетривиальные решения, соответствующие реальным возможностям, предоставляемым эпохой. Павел сделал все, что мог, и даже более того.

Другой исторический персонаж, появляющийся на страницах «Покушения на миражи» - мятежный монах фра Томмазо Кампанелла, написавший книгу о Городе Солнца, где у людей все общее, все трудятся и все счастливы. В последние часы своей жизни умирающий фра Томмазо последний раз мысленно приходит в Город Солнца и видит картину, очень сильно отличающуюся от той, что описана в его книге. Хозяйственный упадок, всеобщая нищета, жестокая диктатура, массовое доносительство, взаимная ненависть – такой стала жизнь в Городе Солнца. Как и следовало ожидать, фра Томмазо очень быстро попадает в застенок, и не куда-нибудь, а в одну камеру с Солом, бывшим мудрейшим правителем Города. Сол рассказывает фра Томмазо историю падения города Солнца. Эта история, вообще говоря, не оригинальна – нечто подобное прошли все общества, пытающиеся строить свою жизнь на основе идей утопического коммунизма. При наличии общей собственности жители Города Солнца обленились и стали крайне небрежно относиться к труду. Безделье в рабочее время приняло эпидемический характер, поскольку трудолюбивые в обычной ситуации люди оказались крайне обиженными уравниловкой. Для того, чтобы преодолеть безделье, понадобились меры принуждения. Принуждать к труду экономически не позволяла идеология, поэтому осталось два пути: принуждение моральное и принуждение, которое принято называть внеэкономическим, т.е. попросту говоря, палка. На практике оба пути пришлось сочетать. В результате, моральное принуждение превратило население города в источающий миазмы ханжества гадючник, а палка породила жестокую диктатуру.

Впрочем, в Городе Солнца пытались использовать и распределение по труду. Возникшие при этом проблемы весьма образно описывает Сол в беседе с фра Томмазо.

 

И вот наши лучшие труженики перестали надрываться, начали подравниваться под тех, кто работал из рук вон плохо. День за днем незаметно падало уважение к труду. Наши поля и наши виноградники стали дурно обрабатываться, мы все меньше и меньше получали хлеба и вина, наши стада хирели, наши ткацкие мастерские выпускали недобротную ткань и ее не хватало на одежду. В наш город пришла нищета. Мы уже не могли ни накормить людей, ни одеть, ни отремонтировать их жилища. Город превратился в сборище бездельников.

Кампанелла взорвался:

Нерадивых следовало бы наказывать, а усердных поощрять! Должны же вовремя сообразить.

Ты наивен, Томмазо Кампанелла. Тебе все кажется простым и легким, - возразил из темноты Сол. – Подскажи, как отличить нерадивого и усердного? Кто это должен делать? Надсмотрщик с плетью? Пусть он следит и подгоняет? Пусть он распределяет, кому за работу пожирнее кусок, а кому – наказание? Чем тогда этот надсмотрщик лучше хозяина? Можно ли после этого говорить: у нас все общее?

Надо было сделать так, чтобы каждый следил за своим товарищем, сообщал выбранному лицу, сколько его сосед сделал. Сделал мало – хлеб и вода, не слишком много – не слишком хороший обед, много – ешь досыта. Проще простого!

Очень просто, Томмазо! И мы тоже, как и ты, клюнули на эту простоту... Следи за своим товарищем по работе! Донеси на него! Я уже не говорю, что все стали работать плохо, - на каждого можно было донести, испортить ему существование. Но теперь еще для каждого гражданина Города Солнца товарищ по труду становился врагом, которого надо уличить раньше, чем он уличит тебя. Спеши оболгать, иначе оболжет он, постарайся запугать, не то сам станешь жить в страхе перед ним. Мы превратили наш город в кипящую ненавистью клоаку, но не получили взамен ничего. Из того, что нам доносили, нельзя было понять, где наглая и бесстыдная ложь, а где правда, где злостные наветы, а где возмущение честного труженика. Лгали чаще на тех, кто старательно работал, своим трудом мог подвести бездельников, а потому нам чаще приходилось наказывать достойнейших людей. Мы добились, что их совсем не стало. Ужасающая нищета, ненависть и ложь!.. Чума набирала силу, благородный Томмазо. И виной тому был слишком простой взгляд на жизнь.

 

Мечтающему приобщиться к мировой цивилизации доморощенному антикоммунисту приведенный выше отрывок проливает бальзам на сердце. Но у читателя с более высоким интеллектуальным уровнем неизбежно возникнет желание глубже разобраться в проблеме.

Прежде всего, очевидно, что Город Солнца рухнул потому, что изменилась форма собственности, но сохранилась прежняя мотивация труда и отношение к труду, как к жертве, которую индивидуум приносит обществу. Не нужно быть очень глубокомысленным человеком, чтобы понять, что подобная мотивация может эффективно работать лишь в условиях частной, в крайнем случае, получастной-полуобщественной собственности. С настоящей общественной собственностью, введенной в Городе Солнца, она несовместима. У людей развивается комплекс по поводу того, что я, дескать, работаю больше, чем сосед, а получаю столько же. А на фиг мне это нужно? В результате вчерашний труженик пополняет собой армию бездельников.

Город Солнца может существовать только там, где участие человека в процессе производства доставляет ему удовольствие само по себе, вне зависимости от материального и даже морального поощрения. Это очень хорошо понимал К. Маркс; этого, к сожалению, совершенно не понимало подавляющее большинство его учеников и соратников.

К. Маркс высказал сумасшедшую идею, которая до сей поры вызывает у здравомыслящих индивидуумов крайнее удивление. Одни индивидуумы, благосклонно относящиеся к марксизму, пытаются как-то затушевать эту идею, другие со злорадством выпячивают ее вперед, как доказательство утопизма К. Маркса и его последователей. Как уже догадался читатель, речь идет о концепции коммунистического общества.

Идея действительно парадоксальная. К. Маркс говорит о мире, где выворачиваются наизнанку все экономические представления, подобно тому, как в мире, описанном Н.И. Лобачевским, пересекаются параллельные прямые, а в мире, подчиняющемся  законами квантовой механики, происходят совсем несуразные вещи.

Давайте не будем пугаться и попробуем понять, какую пользу для общественного производства может дать коммунистическое распределение продуктов труда. Ответ на этот вопрос может быть только один.

Коммунистическое распределение позволит безболезненно удалить из процесса общественного производства огромное количество людей, для которых работа сама по себе не интересна. В результате значительно уменьшится число работников, но зато резко возрастет их качество. Участие или неучастие в процессе общественного производства станет делом полностью свободного выбора, независимого как от материальных, так и от моральных соображений.

Современник К. Маркса Марк Твен блестяще показал перспективность подобного хозяйственного механизма, рассказав читателям, как Том Сойер покрасил забор тетушки Полли.

При этом, разумеется, следует отдавать себе отчет в том, что удаление значительной части населения из общественного производства породит серьезные социальные проблемы, о которых В.Ф. Тендряков говорил в другом своем произведении – повести «Путешествии длиною в век». С этими проблемами начинают сталкиваться страны Запада, где определенная часть населения предпочитает не работать, а жить на пособие.

В нашем Отечестве много говорилось о формировании коммунистического отношения к труду. При этом, однако, забывалось самое главное: такое отношение может сформироваться только там, где участие или неучастие в процессе производства будет делом действительно добровольным, подобно тому, как в цивилизованном обществе сугубо добровольным делом является участие или неучастие гражданина в работе той или иной общественной организации.

Коммунистический хозяйственный механизм в таком понимании не ставит перед собой цели достижения равенства; его цель иная – достижение свободы от внеэкономического, экономического и морального принуждения к труду. Только подлинно свободный человек, которого работа интересует сама по себе, сможет соответствовать тем требованиям, которые предъявит к работнику будущее общество. Исчезновение социального неравенства – лишь побочное следствие подобной хозяйственной системы.

Исходя из вышеизложенного, становится понятной причина краха Города Солнца и других социалистических экспериментов. В них не было самого главного – добровольности труда, без чего система, основанная на общественной собственности, обречена на гибель.

Карл Маркс не зря сформулировал идею коммунизма. Он очень хорошо понимал, что главная проблема заключается не в уничтожении частной собственности, а в уничтожении экономически принудительного труда. Частная собственность – это лишь форма собственности, при которой наиболее эффективен экономически принудительный труд, общественная собственность – лишь форма, при которой наиболее эффективен труд коммунистический. Вне изменения характера труда изменение формы собственности мало что даст, а скорее всего, окажется просто вредным.

Излишне говорить, что подобная постановка вопроса выходила далеко за пределы интеллектуального горизонта подавляющего большинства коммунистов, как рядовых, так и высокопоставленных. Поэтому, руководствуясь чисто тактическими соображениями, К. Маркс и Ф. Энгельс не заострял внимание на характере труда, напирая в основном на частную собственность и связанные с ней проблемы. 

Судя по многим произведениям В.Ф. Тендрякова, концепция коммунизма всегда вызывала у него жгучий интерес. И в раннем научно-фантастической повести «Путешествие длиною в век», и в «Покушениях на миражи» Тендряков вплотную подходит к изложенной выше точке зрения. Но стать на нее окончательно не решается – слишком страшно отказаться от мысли, что все должны работать.

Точки над «И» поставил другой замечательный писатель – Вячеслав Пьецух, опубликовавший в 6-м номере журнала «Новый мир» за 1987 год рассказ «Новый завод». Герой  рассказа, поссорившись с женой, сел на поезд, и поехал, куда глаза глядят. Ночью он сошел на станции «Новый завод» и оказался... в коммунистическом обществе. Подобный анализ этого блестящего произведения, к сожалению, выходит за рамки настоящей статьи.

«Покушение на миражи» - это, несомненно, выдающаяся книга, которую необходимо прочесть и осмыслить любому человеку, стремящемуся выработать сознательное отношение к окружающей действительности. Так уж сложилась наша история, что русская литература – это не просто литература, это и социология, и философия, и публицистика. Поэтому, социальные, философские и даже естественнонаучные идеи в литературном обрамлении русский человек воспринимает гораздо лучше.

Роман В.Ф. Тендрякова рассказывает о социально-исторических идеях, в совокупности именуемых марксизмом и, что самое важное, о проблемах, которые марксизм пытался и пытается решить. И поэтому, в настоящее время, когда популярностью пользуются несколько иные концепции, чтение романа Тендрякова полезно вдвойне, особенно для юношества, которое будет определять судьбу нашей страны и мира в 21-м веке.